Александр Кержаков: «За сборную России я уже вряд ли сыграю»
Нападающий футбольного клуба «Зенит» Александр Кержаков является лучшим бомбардиром в истории российского футбола (226 голов) и национальной сборной (30 голов). К 34 годам прославленный форвард решил написать книгу под громким названием «Александр Кержаков. Лучший», на страницах которой рассказал обо всех этапах своей карьеры. После презентации автобиографии Кержаков дал эксклюзивное интервью «Известиям», в котором поделился мнением относительно смены вектора развития «Зенита», рассказал о взаимоотношениях с бывшими и нынешним наставниками сине-бело-голубых, а также о своей мечте сыграть на домашнем чемпионате мира.
— Вы публикуете свою автобиографию в 34 года. Уже не ждете, что случится нечто яркое, что заслужит отдельной главы в книге?
— Знаете, я вообще никогда ничего не жду — я просто живу. Всё происходит само собой. Почему решил написать книгу именно сейчас? В моей жизни за последние два года произошло много разных событий, о которых часто писали в прессе. Хотелось рассказать, как всё было на самом деле. Я добавил туда и спортивную составляющую, включая многолетний опыт игры в футбол. Попытался рассказать, как я добивался высоких результатов в спорте, что мне помогало и что мешало, о чем я переживаю. Еще хотелось, наверное, послужить примером для тех детей, которые мечтают быть профессиональными спортсменами, и для родителей, которые планируют отдавать детей в профессиональный спорт. Старт карьеры у каждого может быть разным, но стремление, самоотдача и вера в лучшее — не только ребенка, но и родителей, их поддержка — помогут достичь серьезных результатов.
— Всё ли задуманное удалось уместить на страницах книги?
— Есть некоторые истории — не только из личной, но и из спортивной жизни — которые я хотел бы добавить, но вспомнил о них только тогда, когда книга уже была отдана в печать и ничего поменять было нельзя.
— Приходилось ли перед публикацией согласовывать какие-то нюансы с персонажами книги?
— Нет, ничего не согласовывал. Я вообще никому не рассказывал, что пишу книгу.
— Когда вы начинали карьеру, «Зенит» славился собственными игроками, и они составляли костяк команды. Сегодня вы — едва ли не единственный воспитанник клуба в составе. Почему «Зенит» так серьезно изменил вектор развития?
— На это влияют многие факторы. Можно задаться целью, чтобы в команде были одни воспитанники клуба, и реализовать ее, но во главу угла всё равно всегда ставится результат. Если в развитии клуба делать акцент на собственную академию, на это уйдет не один год без громких побед, чего никому не хочется. А «Зенит» ассоциируется с серьезным клубом не только на российской, но и на европейской арене, и эту планку опускать нельзя. Наверное, сейчас нет воспитанников, которые могли бы пробиться в основную команду. А у тренеров нет времени на то, чтобы раскрыть молодые таланты, как это было 10 или 15 лет назад. Тогда они могли дать молодому игроку второй или третий шанс, в нынешних реалиях это намного сложнее.
— Зимой «Зенит» покинул 21-летний нападающий, один из немногих воспитанников клуба Алексей Гасилин. Поддерживаете решение молодого игрока?
— Конечно, я считаю это правильным выбором. У Гасилина были шансы закрепиться в «Зените». Он играл в кубковых матчах, на сборах всё время был с командой. Поэтому нельзя говорить, что сине-бело-голубые искусственно избавляются от собственных воспитанников. У каждого тренера в межсезонье на сборах есть по шесть-семь молодых игроков, которым дается шанс проявить себя. Они, может быть, играют чуть меньше, чем остальные, но все-таки выходят на поле в товарищеских матчах. Они получают возможность доказать своей игрой, что заслуживают места в основной команде. Но если этого не происходит, нельзя валить всё на руководство и говорить, что клуб принципиально отказывается от молодых футболистов. Что касается Гасилина — талантливому игроку обязательно нужна игровая практика. Если хочешь играть в России и есть вариант пойти в команду из премьер-лиги, в которой тебе доверят место в составе, то нужно этим пользоваться.
— В своей книге вы рассказываете, что после «Севильи» у вас были варианты с продолжением карьеры в «Тоттенхэме», «Фулхэме» и ПСЖ. Были шансы заиграть в какой-то из этих команд?
— Сейчас сложно сказать, что бы было, выбери я тот или иной путь развития карьеры. Варианты за рубежом действительно были, но я предпочел вернуться в Россию, перейти в «Динамо». Всё, что ни делается, — всё к лучшему. Значит, тогда я этого хотел больше.
— На более поздних этапах карьеры вас «сватали» в английский «Борнмут». Эти разговоры имели под собой какие-то основания?
— В случае с «Борнмутом» существовал поверхностный интерес, никаких конкретных предложений я так и не получил.
— Ваш бывший партнер по «Зениту», португалец Фернандо Мейра в одном из своих интервью рассказывал, что Лучано Спаллетти во времена работы в петербургском клубе побаивался российских игроков. Это правда?
— Сложно понять, что Мейра хотел сказать словом «побаивался». Просто из-за языкового барьера Спаллетти не понимал нас вообще. Порой сложно было понять не только менталитет человека, но и его настроение. Он не мог передать свои эмоции, только суть изречений, не более того. Наверное, были моменты, когда Спаллетти не понимал, о чем говорят между собой русские футболисты. Возможно, в силу плохого настроения из-за неудачных матчей он мог додумать себе какие-то вещи, которые на самом деле не имели под собой ничего: какой-нибудь заговор против него или какое-то недовольство им как тренером. Спаллетти и обо мне говорил, что, когда я на него смотрел, ему казалось, что я хотел, чтобы его уволили. Такие моменты были. Это был уже завершающий этап его работы в «Зените», последний год.
— После Спалетти в «Зенит» пришел Андре Виллаш-Боаш. Этот тренер известен ссорами с лидерами команд: Фрэнком Лэмпардом и Эшли Коулом в «Челси», Джермейном Дэфо в «Тоттенхэме». Не боялись возникновения конфликтных ситуаций с его приходом?
— Нет, я не представлял себе такого, даже в мыслях не было. Когда Виллаш-Боаш пришел в «Зенит», все были довольны. Общение складывалось в дружеском формате. Первое время мы очень часто и много общались на разные темы, он спрашивал про мою личную жизнь, об обстановке в сборной России. Потом как-то всё поменялось. Я не знаю почему. В любом случае это уже в прошлом.
— Судя по тому, как складывалась тренерская карьера Виллаш-Боаша, казалось, что он пытается избавляться от авторитетных игроков, которые имеют в команде больший вес, чем он сам…
— Не могу судить. В нашем с ним конфликте спортивной составляющей было немного — в основном личностные отношения. К примеру, он как-то не позволил мне отправится с командой в Монако на игру Лиги чемпионов. Сказал, что в самолете не летают те, кого нет в заявке на матч. Но до этого ребята, которые не играли, летали на все игры команды. Были и другие моменты, в которых действия и решения Виллаш-Боаша было сложно понять и логически объяснить.
— После того конфликта вы с ним больше не общались?
— Нет. Главный тренер со мной не разговаривал.
— Вас удивило приглашение в «Зенит» румынского тренера Мирчи Луческу?
— Не удивило, потому что я уже слышал об этом, в клубе ходили слухи. Луческу понимает русский, при этом сам говорит на многих языках. Он специалист с огромным опытом, который подходит под тот вектор развития, который выбрал «Зенит». Сейчас клуб не покупает дорогостоящих футболистов, и нужен был тренер, который умеет раскрывать таланты. А это Луческу неоднократно удавалось в «Шахтере». Возможно, исходя из этого и был сделан выбор в пользу румынского специалиста.
— Сейчас в прессе обсуждается конфликт Луческу с Олегом Шатовым. Говорят, что россиянин стал меньше играть из-за недопонимания с главным тренером. Эти разговоры имеют под собой какие-то основания?
— Это всегда будет обсуждаться. Если спортсмен часто играл, а потом резко перестал получать такое количество времени на поле, всегда будут искать какие-то «подводные течения». Луческу не такой человек, который станет вредить самому себе. Он выбирает стартовый состав исходя из того, какую схему и тактику он намерен использовать в конкретном матче. Он никогда не будет намеренно держать кого-то в запасе из-за личной обиды. Наверное, у Шатова сейчас просто такой период, когда ему нужно доказать, что он лучший на своей позиции в клубе. Пока же Луческу считает, что Шатов конкуренцию проигрывает. Но в футболе всё меняется за одну секунду.
— Луческу знает русский язык, но при этом с прессой на нем не общается. А с футболистами?
— В основном он использует португальский. Второй тренер Александр Спиридон переводит на русский практически синхронно. Но при необходимости Луческу может спокойно перейти и на русский язык, чтобы оперативно подсказать что-то футболистам.
— Внешне Луческу достаточно спокойный человек. А как он ведет себя внутри коллектива?
— Он бывает очень эмоциональным. Это может проявляться не только во время игр, но и в ходе тренировочного процесса. Иногда это воспринимается игроками не так, как ему бы хотелось.
— В Санкт-Петербурге наконец достроили стадион «Крестовский». Насколько это событие значимое для города и для вас лично?
— Я не люблю обсуждать вещи, которые меня не касаются: как строили, за сколько и так далее. Как житель Петербурга, как футболист, как человек, который любит «Зенит» и свой город, я очень рад, что у нас появился один из лучших стадионов в Европе. Это действительно очень значимое событие для всех.
— Сейчас активно обсуждают вопрос о том, как будет называться новый стадион: «Крестовский», «Зенит» или следует использовать его коммерческое название. Какое у вас мнение по этому поводу?
— Футбол давно уже стал бизнесом. Примеры больших зарубежных клубов перед глазами. Клуб должен зарабатывать в том числе и на названии стадиона. Это нормально. Если в «Зените» посчитают выгодным продать название стадиона большому спонсору на два-три сезона, в этом нет ничего страшного. Петербуржцы же сами выберут для себя название, и так ведь каждый называет этот стадион по-своему. Стадион «Зенита» это или «Зенит-Арена» — для меня неважно. Насколько я знаю, он будет практически на 100% принадлежать клубу.
— Говорят, на территории стадиона может появиться памятник одному или нескольким футболистам «Зенита», и вы были в списке претендентов. Как вы к этому относитесь?
— Думаю, каждому было бы приятно, если бы ему поставили памятник, особенно при жизни. Но правильнее, наверное, сохранять память о людях, которые создавали этот клуб. В истории «Зенита» было очень много таких людей, ветеранов, которые стояли у истоков клуба. Молодому поколению нельзя забывать о легендах петербургского футбола.
— Если бы выбирали вы, какой была бы эта двойка или тройка игроков?
— Таких много: Юрий Морозов, Павел Садырин, Виктор Набутов, Петр Дементьев.
— Сейчас часто обсуждают судьбу вашего одноклубника Виктора Файзулина, который из-за травмы не играет уже два года. Как он сам к этому относится, насколько ему сейчас тяжело?
— Тяжело, конечно. Он много раз пытался начать тренироваться, но у него крайне сложная ситуация — серьезные проблемы с коленом. Он перенес очень много операций. Какие могут быть эмоции у человека, который не может заниматься любимым делом столько времени? Он пытается вернуться в футбол, но сейчас у него снова появились какие-то проблемы со здоровьем. Очень неприятная ситуация.
— Команда как-то пытается его психологически поддержать?
— Конечно. Виктор каждый день находится на базе: проходит восстановительные процедуры, занимается в тренажерном зале. Он — часть команды, никто не относится к нему как к человеку, который давно не играл. Он такой же занитовец, как и все остальные.
— Этой зимой из «Зенита» ушел один из тренеров — Сергей Семак, который возглавил «Уфу». Разговаривали с ним перед уходом?
— Нет. Это случилось во время отпуска. Но я рад за него, это новый этап в его карьере. Сергей довольно долго работал помощником тренера, набрался опыта. Уверен, выбрав самостоятельный тренерский путь, Семак сделал своевременный шаг — уйти и возглавить команду премьер-лиги. Думаю, он полностью к этому готов.
— Вы бы сами хотели обучиться тренерскому ремеслу?
— Мне это интересно. Но хочется не просто обеспечить себя работой. Тренерская деятельность гораздо важнее для меня с точки зрения невидимой, обратной стороны профессии. Как держать под контролем психологическое состояние всей команды, понимать и варьировать подготовку, с чем это должно быть связано, почему и как тренер принимает определенные решения... Эти моменты мне интересны — психологическая составляющая такого персонажа, как главный тренер.
— «Зенит» при совершении трансферов всегда интересует и маркетинговая составляющая сделки. Сложно отрицать, что на данный момент вы — самый популярный игрок в составе сине-бело-голубых. Как считаете, клубу вы интересны как футболист или тут важнее маркетинговая история?
— Наверное, маркетинговому отделу я интересен как наиболее популярный человек в команде. Главному тренеру — как игрок. Но я не задумываюсь об этом, а выполняю то, что от меня требует главный тренер. Мне бы хотелось верить, что я больше нужен «Зениту» как футболист.
— Часто приходилось слышать, что ваша главная мечта — сыграть на домашнем чемпионате мира в 2018 году. Это осуществимо?
— Думаю, нет.
— То есть вы больше не ждете вызова в сборную?
— Вызова в сборную ждет каждый футболист, и я — не исключение. Но я оцениваю ситуацию как реалист. Думаю, за сборную России я уже вряд ли сыграю. Как я могу попасть в национальную команду, если я редко играю в клубе? Сколько я ни старался, всё равно в последнее время не заслуживал вызова в сборную, поэтому вряд ли уже когда-то окажусь там. Идет омоложение команды, сборную покинули и больше не вызываются несколько возрастных игроков. Меняется поколение, нужен прицел не только на домашний чемпионат мира, но и чуть дальше.
— Вы являетесь лучшим бомбардиром сборной России в ее истории. Есть идея провести какой-то символический прощальный матч?
— Нет, я не могу стать инициатором чего-то подобного. Бывают символические матчи, когда вызывают игрока, но это исходит от руководства футбольного союза. Сам я даже не задумывался об этом.
— В 2012 году вы были доверенным лицом Владимира Путина на президентских выборах. Какие функции вы выполняли?
— Никаких сложных функций. По-моему, доверенных лиц было много, около 500 человек. Появилось предложение от избирательного штаба, и я согласился, потому что я живу здесь, вижу, что происходит в стране. Я себя чувствую комфортно, мне нравится Россия, поэтому я сделал такой выбор. Один раз — уже после избрания Владимира Владимировича — я был на встрече президента с доверенными лицами.
— Если поступит такое же предложение в будущем — согласитесь?
— Если мне предложат — естественно, я поддержу действующего президента.
— У вашего благотворительного фонда (в 2015 году Кержаков основал фонд «Звезды детям». — «Известия») существует протокол о намерениях с Эрмитажем. Как продвигается сотрудничество на данном этапе?
— Сотрудничество включает в себя обучающие курсы для наших подопечных в Эрмитаже — лекции об искусстве. Они будут направлены на развитие детей: рисование, исторические курсы. Это здорово, что мы оказались первым благотворительным фондом, который удостоился чести сотрудничать с одним из лучших музеев мира. Нам это очень приятно. Я надеюсь, что сотрудничество будет плодотворным, дети потянутся к искусству и будут развиваться в этом направлении. История — серьезная вещь, которая воспитывает людей. Дети — наше будущее, чем разностороннее человек развит, тем здоровее будет нация.
Подписывайтесь на наш канал «Известия СПОРТ» в Twitter и Instagram
