«Меня поразило человеческое отношение, которого не было в Большом»

Прима-балерина Большого театра Светлана Лунькина, уехавшая из России год назад из-за угроз ее семье, принята в труппу Национального балета Канады на должность приглашенной прима-балерины. В эксклюзивном интервью корреспонденту «Известий» Ольге Завьяловой г-жа Лунькина рассказала о первом знакомстве с канадской труппой и дальнейших творческих планах.
— Как вы оказались в Национальном балете Канады?
— Я много посещала театр как зритель, смотрела разные спектакли в течение года. Была знакома с одним из премьеров — Гийомом Котэ, мы раньше танцевали вместе. Однажды я спросила о возможности заниматься в классе вместе с артистами. Для танцовщиков класс имеет очень большое значение. На тот момент я не знала, когда в следующий раз смогу выйти на сцену. Гийом поговорил с Карен Кейн — артистическим директором балетной труппы. Она тепло приняла меня и разрешила приходить в любое время. Мне очень понравилась работа коллектива, позиция Карен Кейн. Она не раз говорила мне, что для нее в труппе важен каждый человек, что это ее семья. Меня поразило это человеческое отношение, которого в последнее время не было в Большом. Поэтому когда г-жа Кейн предложила мне работать в труппе, я не смогла отказаться.
— Фонд Владимира Винокура разослал в ведущие театры мира письма, порочащие вашу репутацию. В Национальный балет Канады такое письмо поступило?
— Да. Но после этого ничего не поменялось. Я не услышала от Карен Кейн ни одного упрека, она общалась со мной очень вежливо и тепло. Такое отношение с ее стороны стало для меня огромной поддержкой.
— Выступить в июне на заключающем сезон гала-концерте труппы вам тоже предложила Карен Кейн?
— Да. Ежегодный гала был посвящен испанской культуре, и г-жа Кейн предложила мне станцевать па-де-де из «Дон Кихота». Я была безумно рада исполнить это па-де-де с Петром Станчуком: мы с ним нашли общий язык и легко понимали друг друга. Процесс был очень одухотворенным — танцуя, я получила огромное удовольствие.
— Что вы можете сказать о канадской публике?
— Здесь люди ходят в театр с другим отношением: оно более теплое. На спектакль может прийти любой зритель — ребенок, пожилой человек, потому что нет сумасшедших цен на билеты. Публика — отзывчивая и интересующаяся балетом. Это очень вдохновляет.
— Вы уже знаете, что будете танцевать в течение сезона?
— Знаю, Карен Кейн рассказала мне про весь год, но пока анонсировать не могу. Мне нравится, что здесь заранее продумывается каждый шаг, чтобы не было наложений спектаклей, чтобы у артистов была возможность подготовить партию, чтобы они могли восстановиться. Карен переживает, что артисты могут поломаться, она сама все это проходила.
— К слову, о «поломках». Большой балет понес на лондонских гастролях серьезные потери из-за травм артистов. Это связано с чрезмерной и непродуманной нагрузкой?
— Большой всегда отличался огромным количеством спектаклей. Кроме того, репертуар в театре очень насыщенный, каждый день артисты танцуют спектакли, параллельно идет постановка новых работ, иногда по две сразу — с разными хореографами. Это всегда было в Большом. Если ты выносливый — выдержишь. Учитывая, что у нас идут спектакли каждый день, развести это всё практически нереально. На мой взгляд, было бы хорошо ограничивать количество спектаклей, когда идет работа над новой постановкой. Тяжело создать что-то, когда ты должен каждый день танцевать. Нам интересно работать с хореографами, мы любим выходить на сцену, но когда этого становится слишком много, артисты ломаются. Спектакль становится очередным выходом на сцену, а не событием. Артист устает, и зритель это чувствует. Нужно найти золотую середину, иначе просто некому будет танцевать.
— Ваш график как примы Национального балета Канады позволит выступать на личных гастролях?
— Работы у меня будет много как с классическими балетами, так и с современными. Но Карен Кейн с пониманием отнеслась к моим возможным гастролям. Несмотря на мою большую занятость в труппе, я нахожусь там всё же в качестве приглашенной примы. У меня будет возможность выезжать и танцевать, что я и планирую делать в этом сезоне. Может быть, это будет Нью-Йорк, Европа, также мне хотелось бы в выступить в родном театре. Но не знаю, получится ли это.
— Каков процент незнакомых партий в вашем репертуаре?
— Почти все партии абсолютно новые, в том числе классические названия, но в новой для меня хореографии. Предстоит большая работа, несмотря на то, что я многое танцевала. Каждый хореограф имеет свой стиль, язык, свое понимание хореографии. Надо ловить и понимать нюансы. Какой бы величины ни был артист, нельзя говорить: «Я так привыкла и хочу танцевать только так». Это недопустимо.
— С чего начнется ваша работа в новой труппе?
— С 26 августа я начинаю участвовать в репетициях сразу двух премьерных спектаклей. С хореографом одного из них я уже работала — нас познакомил Уэйн Макгрегор, и мы сделали небольшой номер. Теперь будем сотрудничать в новом балете. Пока проект не анонсирован компанией, поэтому ни имени постановщика, ни названия спектакля сказать не могу. Второй хореограф — Джеймс Куделка, хорошо известный в Канаде, и его «Инновация» (Innovation). Я видела его работы и репетиции. Он требовательно относится к исполнительскому уровню артистов как в техническом, так и эмоциональном плане. Я очень люблю саму подготовительную работу: узнаешь многое о хореографе, начинаешь понимать и чувствовать его хореографию. Считаю, именно этот процесс помогает создать что-то замечательное: будь то короткий номер или балет.
— Танцевальный класс в Канаде сильно отличается от того, что дают в Большом?
— Довольно сильно. Я помню, что мне давалось годами, мою работу с Екатериной Максимовой, Надеждой Грачевой, помню классы, которые посещала в Большом: Никонова, Кондратьевой, других наших педагогов. Но я живу настоящим и пытаюсь находить в нем только позитивное. Мне нравится здешний коллектив, атмосфера. С удовольствием хожу на разные классы, здесь есть и русские педагоги. Для меня это отдушина: этот класс абсолютно «ложится» на меня.
— Легко ли вы вошли в коллектив?
— Целый сезон я была в труппе гостьей. Все знали, что, возможно, я буду находиться здесь какой-то недолгий период, потом вернусь в Большой театр и продолжу там танцевать. Никто не думал, что я буду работать в Канаде весь следующий сезон. После гала танцовщики подходили и говорили: «Светлана, оставайся с нами». Коллектив с пониманием отнесся к моей ситуации, и это было приятно. Даже когда я просто смотрела балеты или наблюдала за репетициями, мне становилось легче. Я видела, как люди отдают себя творчеству. Мне это очень помогло в нынешнем непростом году. Люди, которые здесь работают, стали мне родными.
— Как вы восприняли смену генерального директора в Большом театре?
— Это новость стала большой неожиданностью, тем более перед важными гастролями в Лондоне. Думаю, быть директором Большого непросто для любого человека. Это огромная ответственность.
— Вы рассказывали, что за год отсутствия в Большом театре никто из администрации вам ни разу не позвонил. Новый генеральный директор театра Владимир Урин с вами еще не связывался?
— Нет. Но если он решит позвонить, я с удовольствием с ним поговорю.
— Что может стать решающим аргументом для вашего возвращения в Большой?
— К сожалению, я не смогу сейчас вернуться в Большой и работать там каждый день, так как моя семья не может уехать из Канады. А вернуться без них я не могу. Не знаю, как будет с Большим дальше, думаю, в ближайшее время этот вопрос решится, ведь там скоро начало сезона.
— А приезжать в Москву на некоторые спектакли вы смогли бы?
— Я бы очень этого хотела. Но тут уже многое зависит не только от меня. К сожалению, всё это непросто.
— Вам поступали предложения о трудоустройстве от других театров, кроме Национального балета Канады?
— Всё это время я старалась думать о своем родном театре, в котором до сих пор являюсь примой. Я не настраивала себя на работу в другом коллективе, надеялась, что все уладится. Я мать двоих детей, думаю о детях, много ими занимаюсь. Я не строила планов, не думала о том, где я могу танцевать. Я верила, что у каждого человека есть своя судьба, и если начертано, что я продолжу танцевать — в Большом ли или в другом коллективе, это рано или поздно случится.