Американский искусствовед: В США просто не понимают русскую душу
Американский профессор, искусствовед Уильям Брумфилд занимается изучением России и русской культуры более 50 лет. Выпускник Гарварда и профессор Калифорнийского университета в Беркли прожил в России в общей сложности около 10 лет. Всё это время он провел в поездках по российским городам.
В России хорошо знают и ценят научные труды Уильяма Брумфилда. В 2014 году он стал лауреатом престижной Премии имени академика Дмитрия Лихачева «за выдающийся вклад в сохранение историко-культурного наследия России». Из-под пера американца вышли сотни трудов о российской архитектуре, зодчестве и культурном наследии. В Библиотеке конгресса США и Национальной галерее искусств в Вашингтоне хранятся около 10 тыс. фотографий российской природы, архитектурных сооружений и храмов. Все они сделаны Уильямом Брумфилдом.
В интервью специальному корреспонденту «Известий» Георгию Асатряну доктор философии Уильям Брумфилд рассказал о том, «как его сослали в Сибирь», о поездках по русской глубинке и изучении истории русского государства в Крыму.
— Почему вы так полюбили Россию?
— А почему нет? Это прекрасная и огромная страна. Я заинтересовался Россией, читая на английском языке роман Льва Толстого «Война и мир». После этого я решил выучить русский язык. Затем я начал ездить по России, это была моя мечта еще со студенческих лет. Давным-давно меня сослали в Сибирь (смеется). Директор Библиотеки конгресса США Джеймс Беллингтон делал это много раз. И вы знаете, я ему так благодарен. Мои поездки по России изменили мою жизнь. Разумеется, в лучшую сторону.
Российские регионы — это другая планета. Удивительные места, пейзажи и люди.
Моя первая поездка состоялась летом 1970 года. Тогда я впервые посетил Москву, Санкт-Петербург, Великий Новгород, Суздаль и Псков. В мае 1972 года Ленинградский государственный университет организовал просто невероятное турне по всему Советскому Союзу. Мы посетили Ленинград, Москву, а потом поехали в Ташкент, Бухару и Самарканд. Также мы побывали в Ереване, Тбилиси и Баку.
Крым также был одним из основных маршрутов нашего турне. Это была просто феноменальная поездка. Вы знаете, я был единственным американцем в составе этой делегации. Многие отказывались, а я просто не понимал, как можно было не принять участия. Тогда мало кто интересовался советскими городами. Постепенно я начал понимать реальный размах и глубину этого государства. Россия — это реальная империя. Думаю, если бы таких поездок было больше, а люди чаще принимали участие в них, конфликтов и напряженности было бы меньше.
— А русская глубинка? Вы столько путешествуете по деревням и селам. Часто бываете на севере России. Пожалуй, из иностранцев никто столько не путешествовал по российским регионам, сколько вы.
— В этом суть России. В русской глубинке заложен весь смысл это огромной и замечательной страны. Я люблю русскую деревню, села, и в особенности архитектурные объекты в регионах, например церкви.
Особую роль для меня играли мои поездки в Сибирь. Это уникальный регион со своей особенной и самобытной культурой. Чтобы понимать и чувствовать Россию, нужно знать Сибирь. Многие на Западе этого просто-напросто не понимают. Кстати говоря, я уверен, что многие конфликты между Россией и Западом являются причиной полного непонимания России, ее сути и характера.
— То есть Россия для вас это Сибирь и глубинка, а не Москва и Санкт-Петербург?
— Нет, конечно. Разумеется, я не исключаю эти замечательные города. Это просто невозможно. История страны создавалась и писалась в этих городах. Я просто говорю о том, что на Западе русская глубинка непонятна и забыта. А я считаю, что суть русского характера и духа можно найти именно там.
— Вы часто бываете в России. Какие изменения, на ваш взгляд, произошли за последние годы?
— Постоянно что-то меняется. Архитектура, постройки. Москва, Санкт-Петербург и крупные города меняются быстрее, строится много новых архитектурных объектов. Глубинка больше сохраняет. Я постоянно замечаю, что люди реконструируют храмы, монастыри и церкви. Поэтому я всегда писал точную дату под фотографиями, которые я делал во время моих поездок. Основная коллекция моих фотографий хранится в Национальной галерее искусств в Вашингтоне. Между прочим, по этим фотографиям можно проследить, как Россия менялась в течение последних сорока лет. Эти картины отражают историю российской государственности.
— В чем отличие американской архитектуры от русской?
— Различия огромны, и главное заключается в том, что весь облик русской архитектуры исторически идет от государства. В основном американская архитектура — это бизнес или частная инициатива. Государство в США не имеет большого влияния на строительство. По американской архитектуре сложно судить о характере или истории народа. В России совершенно другая картина и иной подход. Здесь государство играет колоссальную роль, и это проявляется в облике русских городов.
В России архитектурный облик определяет государство. Эпоха, социальные институты, экономический и политический строй влияют на характер городов. При Сталине были одни архитектурные объекты, при Хрущеве совершенно иные. А сейчас мы видим комплекс зданий «Москва-Сити».
— Можно ли судить о народе по архитектуре?
— Конечно, можно. И не только о характере, но и об истории, климате и характерных особенностях. Русские очень находчивые. При очень суровых климатических условиях русский характер проявляет небывалую находчивость. В архитектуре, пожалуй, эта черта особенно видна. Многие постройки очень часто переделываются от сезона к сезону. Некоторые сооружения подгоняются под те или иные климатические условия. Русская архитектура отличается особой изобретательностью, и, разумеется, это проявляется и в истории страны.
Русские любят свет, понимают структуру и объем. Здесь я вижу влияние православия и греческого наследия. Русские могут взять какие-то постройки и переделать под условия России. Русская изобретательность — большая ценность.
— Вы неоднократно бывали в Крыму. Пожалуй, сложно найти иностранца, тем более американца, который столько раз посещал Крым. К тому же вы историк, специалист по России. Что вы думаете о Крыме? Это российская земля?
— Я далек от политики и всегда стараюсь обходить ее стороной. Я историк, специалист по архитектурному наследию. Что касается Крыма, то у меня есть очень простой ответ, исходя их которого, я уверен, вы всё поймете.
Я в Крыму бывал несколько раз. Все мои поездки на полуостров были связаны с изучением архитектурных памятников (например, Воронцовский и Ливадийский дворцы) как отражения русской истории, культуры и литературы. Более того, через архитектуру я изучал российскую государственность на полуострове. На Крым я смотрю с вдохновением и изумлением, как историк искусства.
— Отношения между Россией и США сейчас переживают не лучшие времена. У вас есть рецепт, как можно это исправить? Могут ли люди искусства, историки и ученые посодействовать сближению Москвы и Вашингтона?
— (Смеется.) Я не хочу и не могу преувеличивать значение и архитектуры, и историков. Кончено, мы бы хотели, но я не уверен, что нас будут слышать. Вы знаете, я живу давно на этом свете и начал заниматься Россией еще в период холодной войны. Наверное, именно поэтому я отношусь ко всему этого более спокойно. Пройдет. Пройдет и период напряженности, а после нее будет сближение, а потом опять всё заново. Так уж сложилось, что связи между нашими странами не всегда зависят от человеческих отношений.
В период холодной войны, конечно, всё было понятнее. Сейчас всё сложно, но я уверен, что напряженность рано или поздно снизится. По крайней мере, я, как и многие другие американцы, надеюсь на это. Я читаю европейскую и американскую прессу и вижу одно: они не знают и не понимают Россию. Отсюда и многие конфликты. Непонимание характера и значения государства в России — главная причина многих проблем между нашими странами.
