«Для меня нет ничего прекраснее, чем божественная литургия»
В прокат выходит музыкальная мелодрама «Птица». Главную роль в фильме исполнил Иван Охлобыстин. С человеком многогранных дарований ― актером, режиссером, драматургом ― встретился корреспондент «Известий».
― В центре картины — судьба вашего героя, рок-музыканта Олега Птицына. Последнее время вы не так много снимаетесь, чем привлек именно этот проект?
― Сейчас мало хороших сценариев. Если раньше это была красивая фраза, то сегодня ― реальность. У меня было много предложений, прочитал сценариев сорок, выгодных финансово, но в основном - чушь какая-то, а позориться на старости лет я не хочу. Для меня важно, чтобы в фильме была серьезная драматургическая основа.
И вот прислали сценарий, который мне понравился, потому что был сделан по всем законам, которым меня учили во ВГИКе. Кроме того, подкупил личностный элемент. Режиссер Ксения Баскакова ― дочь Валерия Михайловича Приемыхова (сценарист, актер, режиссер. — «Известия»), а для меня он большой авторитет. Я снимался с Приемыховым в фильмах «Мама не горюй», «Кто, если не мы».
― Роль девочки, с которой ваш герой подружился в больнице, сыграла победительница шоу «Голос» «Первого канала» Евдокия Малевская. Она стала вашей крестной дочерью, насколько я знаю. Почему была выбрана именно Евдокия?
― Я не принимал никакого участия в кастинге. Но то, что была выбрана Дуся, ― настоящая победа. Замечательная девочка, всю жизнь работает, поет, фанат музыки, у нее работоспособность невероятная, хороший собеседник, она мудра. Мы как-то с ней сидели около Исаакиевского собора во время съемок, разговаривали. Спрашиваю: «Ты крещеная?» Отвечает: «Нет». Я предложил: «А давай тебя покрестим, пока я не уехал». Она спросила, буду ли я крестным. А я с большим удовольствием согласился. Человек она хороший.
— Несмотря на то что ваш фильм поднимает такие темы, как одиночество, предательство, болезнь, он ― светлый и добрый. Уже не первый режиссер говорит мне, что российскому зрителю не хватает душевных фильмов. Может быть, наш зритель устал от блокбастеров?
— Конечно. Дело в том, что воинствующая натура русского человека, который поневоле защищает свои территории, предполагает его хорошее знакомство со всем, что стреляет и взрывает, поэтому для нас стрелялки не представляют интереса. Конечно, аудитории нравятся боевики с Джейсоном Стэтхемом, но самое востребованное для русской публики ― это душевные отношения мужчины и женщины, вопросы одиночества, вопросы целеполагания. Так было у Шукшина, у Тарковского.
Мы же интроверты, начинаем рассуждать от себя. Поэтому нам всегда хорошо удавались мелодрамы, драмы, психологическое кино, добрая производственная комедия — словом, задушевные фильмы, а всё остальное мы в избытке имели в реальности.
Сейчас задушевные фильмы нерентабельны. Нет бюджетов, никто их не рекламирует. Поэтому то, что выходит, похоже на американские аналоги, а в России, между прочим, одна из самых старых кинематографических школ. Но это мало кому надо.
Считается, что деньги всё решают, а деньги не всё решают. Рождение фильма «Птица» ― заслуга директора «Ленфильма» Эдуарда Пичугина, который не дал распродать эту студию. Он не из мира кино, но он профессионал, собрал хороший коллектив. В нем увидели лидера, который может отстоять российское кино. «Птица» ― как раз один из проектов в нашей маленькой войне идей и денег.
— Я вас поздравляю — сейчас особенно видно, как достойные российские картины теряются среди американской кинопродукции.
— Да, это плохо. Половину творческого коллектива мы потеряли еще в звонкие 1990-е и до сих пор не восстановили нашу киношную армию. Наши прокатчики не заинтересованы в нас, не отрегулировано законодательство, нет адекватных решений по проблематике. Однако мы всё поем песнь о смерти кино, но при этом у нас до сих пор хорошая техническая база, если не брать компьютерную графику. Есть гримеры, костюмеры, готовые искать по всему городу релевантные нужному времени костюмы. Восхищаюсь этим миром и нисколько не жалею, что работал в кино, — эти люди меня облагородили своим отношением к профессии.
― Не могу не спросить о вашем заявлении на одном из ток-шоу «Первого канала» о том, что вы больше не будете сниматься в кино. Кроме того, вы сказали, что считаете себя плохим актером…
— Это был элемент кокетства. Не мне оценивать. Очень надеюсь, что я нормальный актер, хотя по профессии — режиссер, а большую часть жизни работал над сценариями. Но — да, скорее всего, я больше не буду сниматься. Всё хорошо, что хорошо заканчивается.
— Вы устали?
— Не устал. Но то, чем мне бы хотелось заниматься в кино, — этого нет. Доснимусь в мае в одной картине и буду заниматься литературой. У меня много сценарных работ, за которые мне не стыдно. Как актер я реализовался, а теперь хочу писать книги.
— Недавно вы презентовали свою новую книгу «Песни созвездия Гончих Псов», куда вошли две сатирические повести. О чем они?
— О любви, об одиночестве, о загадочной, волшебной, бескрайней России, о том, как один-единственный случай может перевернуть жизнь человека, о благородстве людей, о жертвенности. О самом лучшем. Каждый пишет книгу, которую хотел бы когда-нибудь прочитать сам. Туда входят и мои детские представления о счастье.
— Чтобы писать книги, нужно уединение. А вы производите впечатление человека общительного, энергичного, с большим количеством друзей.
— Уединения я себе не могу позволить, всегда было много людей вокруг: в кино, на телевидении, семья большая. Так что мне милостью Божьей пришлось выработать собственную технологию. Могу машину к обочине подогнать, достать планшет и печатать часами. Бывает, ухожу на спортивную тренировку, а сам зайду в лес, сяду там и пишу. Где только можно. Дальше проще будет, меньше занятости.
— Вы говорили, что, после того как успех вашего кинообраза в сериале «Интерны» подзабудется, вернетесь на службу в церковь. Это так?
— Очень на это рассчитываю. Я следую своей схеме жизни. Как запрограммировал себе всё по времени — так и получается. Мне полтинник, я предполагал, что в это время должен буду дистанцироваться от общества, что смогу заниматься любимым делом. Любимое дело на данный момент — книги писать, чтобы подзабыли меня, а когда это произойдет, то вернусь к служению.
Самое любимое для меня дело — литургия. Объяснить это никак не могу. Несмотря на то что я прагматичный современный человек, для меня нет ничего прекраснее, чем божественная литургия. Я это чувствую биологически, психически...
